В ТОЛПЕ

Молодые люди, шедшие мне навстречу, показались мне еще не настолько молодыми, чтобы я мог позавидовать их настоянной на звонком здоровье молодости, напротив, в каждом из них таилась неосознанная опасность слома, непреодоленная хрупкость , зыбкая незаверщенность, качество, которое нельзя заместить количеством, кстати, невеликом, при ближайшем рассмотрении стало ясно, что их всего лишь трое, при чем одно из этих существ оказалось женского пола, голос, именно голос выдавал половую принадлежность, я чуть было не подумал: ориентацию, но ориентацию не уловить на глазок, да и какой мне смысл до чужой ориентации, правда, будь на улице не так темно, можно было бы уловить лицо во всей его открытости и успеть мгновенно полюбить его, несмотря на невозможность ответного чувства, и можно было бы задуматься о некоторой асимметрии всей это небольшой группы,: двое и одна, к кому из этих двух она более расположена, но и это не предмет для мысли, поскольку эти асимметричные трое не обратили на меня ни малейшего внимания, но не настолько, чтобы пройти сквозь меня, они ловко меня обошли, обогнули, как волна минует входящего в море незнакомца, не обдав даже брызгами, бывает и такой поворот волны, но это в море, а здесь, где властвует не море, а толпа, такая легкость движения может расцениваться, как деликатность, вследствие чего я проникся чувством благодарности к ним, уже достаточно от меня удалившимся, ведь будь они постарше и покрепче, они могли меня просто смести с лица земли, растоптать и не заметить, а еще хуже и неприятней, снять с меня пальто, сбить с головы шапку, отбрать кошелек, прийти в ярость, обнаружив, что кошелек пуст, а у пальто заштопана подкладка, и более других разозлилась бы именно девушка, давно уже ставшая женщиной, и познавшая все возможные разочарования, которые припас для нее наш мир, меняющийся с возрастом не в лучшую сторону, и почему бы не я оказался всему этому виною, бывалый, безразлично бредущий неведомо куда, не имея за душой никакой даже приличной вещи, от обладания которой возможен внезапный прилив счастья в измученном сердце обиженного судьбой человека, да и сам я не разновидность ли именно такого человека, зачем я вышел на прогулку в старом пальто и поношенной шапке, не положив в кошелек хотябы ту небольшую сумму, способную зажечь огонь в глазах, которые привыкли смотреть на свет, как на худшую сторону тьмы, но кто знает, какова должна быть эта небольшая сумма, если я и таковой на данный период не располагаю, и как все-таки хорошо, что, размыщляя таким образом, я уже не останавливал свой взгляд на проходящих мимо, даже задевавших меня плечами, рукавами пальто, иногда более добротного, чем мое, не говоря уже о более дорогих и более модных шапках, которые великолепно держались на своих головах, где у них несомненно копошились собственные мысли, до которых мне абсолютно не было дела, и меня вполне устраивал тот факт, что и мои мысли, частично уже растерянные и забытые мною, не стали и, я надеюсь, никогда не станут достоянием всех тех, кто не умеет, слава Богу, читать чужие мысли на расстоянии, более того, не воспринимающие их смысла даже тогда, когда они высказаны, как говориться, прямо в лицо, а иногда и повторены неоднократно, выкрикнуты, пропеты, записаны, опубликованы, напечатаны, прочитаны, пересказаны уже от своего имени мне же, другим знакомым и незнакомым людям, и в свою очередь от них услышаны мною снова

Ты говоришь мне,что ты праведник,
Зная, что я не видел,
Как ты грешишь.
Да, это так,
Зато другие видели, друг мой.

Переулок. Снег скрипит. Идут обнявшись.
Стреляют, А им всё равно.
Целуются, и два облачка у губ дрожащих
Сливаются в одно.
Смерть ходит разгневанная,
Вот она! За углом! Близко! Рядом!
А бедный человек обнимает любимую девушку
И говорит ей такие старые слова:
«Милая! Ненаглядная!»
Стреляют. Прижимаются друг к другу еще теснее.
Что для Смерти наши преграды?
Но даже она не сумеет
Разнять эти руки слабые!
Боже! Зимой цветов не найти,
Малой былинки не встретить —
А вот люди могут так любить
На глазах у Смерти!
Может, через минуту они закачаются,
Будто поскользнувшись на льду,
Но, так же друг друга нежно обнимая, —
Они к тебе придут.
Может, в эти дни надо только молиться,
Только плакать тихо...
Но, господи, что не простится
Любившим?

Я вдыхаю твои вздохи, я глотаю твои крики…

Это любовь. Люди мечтают о том, чтобы любовь длилась как можно дольше. И супружеские пары держатся не только на желании. Даже секс лучше, когда любишь. Женщинами нельзя вот так кидаться. Ведь бывает, что привязанность возникает постепенно, ты думаешь, что тайна любимого существа тебе известна, но потом замечаешь, что она непостижима, и эта радость взаимопонимания и постоянные открытия рождают в душе ощущение, что чувство вечно. А ежевечерняя смена одного половозрелого тела на другое, да еще неопытное, — это всего лишь идиотская гонка за наслаждением, которое становится все более неуловимым и иллюзорным… Это путь к преступлению. Убийцей становятся не от супружеской жизни, а в погоне за удовольствием. Человеку необходимо строить что-то вдвоем, вместе с родственной душой…

Думаю, сходить в субботу на Road Dogs в граффити или Хэллоун отпраздновать? А может до 11 туда, а все остальное потом? Хз. Да еще и костюм на этот проклятый Хэл шить надо. Денег пока нету, походу придется дома куски ткани искать... Хмм.
Как представлю эту огромную компашку, так сразу в дрожь бросает. Потом еще от них неделю отдыхать придеться.